Грех чревоугодие

Сегодня мы разберем один интересный вопрос, связанный с культурой питания и пищевым поведением. Это будут традиционные, религиозные и научные аспекты чревоугодия. В самом деле, Адам и Ева вкусили от запретного плода. А сумей они обуздать свой бессмысленный аппетит, возможно, человечество и до нынешнего времени прогуливалось бы по райским кущам? Сразу оговорю, что речь идет о традиционном знании, которое мы будем обсуждать отдельно от религиозных аспектов, поэтому воспринимайте текст соответственно, договорились? Вы, наверное, знаете, что для меня традиционное знание – это важный источник информации о здоровье. Я считаю, что полезные для здоровья знания, навыки и практики выживали и закреплялись, так как они давали преимущество своим носителям (как гены в эволюции). Почему обжорство (чревоугодие) вошло в список смертных грехов?! Кажется, кому плохо, от того что я ем? Но все не так просто.
Что такое чревоугодие?
Чревоугодие – это обжорство, неумеренность, жадность в еде, объедение, употребление чрезмерно большого количества пищи, пресыщение. Было даже такое определение обжоры как – чревонеистовый, т.е. почти безумный, одержимый. А грузный, жирный, ожиревший, «толстое брюхо» – обычные определения последствий жизни чревоугодника.

В античности считалось, что обжорство вызывает как телесное страдание, так и страдание души, так как предмет радости сластолюбца не является истинным благом. Борьба с пороком обжорства предполагает не столько волевое подавление позывов к еде, сколько размышление о её истинном месте в жизни[

Чревоугодие — один из тяжелейших смертных грехов. Под чревоугодием понимают не только объедение, но и пьянство, употребление наркотиков, курение, излишняя любовь к удовольствиям и изысканности пищи.

Эта страсть превращается в вожделенную цель души для получения удовольствий, в непреодолимом желании принимать пищи больше или изысканней, чем требуется для поддержания здорового тела. Чревоугодие означает жадность и неумеренность в еде, доводящая человека до скотского состояния. Одержимый высшей степенью чревоугодия доходит до того, что осознавая физиологическую невозможность переварить потреблённое количество пищи, принимает таблетки для переваривания пищи, либо, вызывая рвотный рефлекс, освобождаются от проглоченной пищи для дальнейшего приёма очередных блюд.

Святые отцы говорят, что если человек подчинился страсти чревоугодия, то им легко овладевают и все другие страсти, блуд, гнев, печаль, отчаяние, сребролюбие. Если будешь владеть чревом, то станешь обитать в раю, а если не овладеешь им, то сделаешься добычей смерти.

Чревоугодие — дверь и начало многих греховных склонностей, и кто по силе побеждает чревоугодие, господствует и над остальными грехами.

Знай, что часто бес приседит желудку и не дает человеку насытиться, хотя бы он пожрал все снеди Египта и выпил всю воду в Ниле.

«Начало всему худому служит упование чрева и расслабление себя сном»,»насыщение есть мать блуда, впадшие в ров беззаконий, и «в какой мере кто работает чреву, в такой мере лишает себя вкушения духовных благ».

Виды чревоугодия.

1. Побуждение принимать пищу раньше времени;

2. Пресыщение какой бы то ни было пищей: человека больше интересует количество пищи. Предел объедения – когда человек принуждает себя принимать пищу, когда не хочется. Гастримаргия (греч. чревобесие) — стремление человека просто наполнить своё чрево, не особенно уделяя внимание вкусу пищи.

3. Желание изысканной пищи, то есть особая привязанность к качеству пищи. Лемаргия (греч. гортанобесие) — стремление человека к наслаждению от потребления вкусной пищи, получение удовольствия от органолептических свойств.

4. Прочие виды: Есть еще другие виды чревоугодия, это: тайноядение – стремление скрыть свой порок; раноядение – когда человек, едва проснувшись, принимается за еду, еще не испытав чувства голода; поспешное ядение – человек старается быстро наполнить чрево и глотает пищу не разжевывая, словно индюк.

Отличия удовлетворения голода от чревоугодия.

«У человека есть естественная потребность в пище, как в источнике энергии для нормальной жизнедеятельности человеческого тела. В рассудительном, здравом, умеренном удовлетворении её нет греха. Страсть чревоугодия вырастает из злоупотребления удовлетворением этой потребности. Страсть извращает, преувеличивает естественную потребность, покоряет волю человека похоти плоти. Признак развивающейся страсти — постоянное стремление к сытости»

«Есть по прихоти — значит хотеть принять пищу не по телесной потребности, но для угождения чреву. Если же видишь, что иногда естество охотнее принимает какой-либо из овощей, нежели сочива, и не по прихоти, а по легкости самой пищи, сие надлежит различать. Одни по естеству своему требуют сладкой пищи, другие соленой, иные же кислой, и это не есть ни страсть, ни прихоть, ни чревообъедение.

А любить какую-нибудь пищу особенно и похотливо желать ее — это есть прихоть, служительница чревообъедения. Но вот из чего познавай, что ты одержим страстью чревообъедения, — когда она обладает и помыслом твоим. Если же противишься сему и благочинно принимаешь пищу по телесной потребности, то это не есть чревообъедение.

История чревоугодия (Gula).

Gula — это латинское слово, значащее «обжорство, чревоугодие», органически вошло в старофранцузский язык и просуществовало почти до начала Нового Времени. Жаждущий богатых блюд и тонких вин чревоугодник выходит за рамки положенного Богом, разрушая тем самым установленный Им на Земле порядок, создавая угрозу государству… Ситуация зашла так далеко, что само слово «обжора» (gloz, glot или glou — на языке той эпохи) стало обозначать дебошира, человека опасного и непредсказуемого нрава. Форма женского рода — gloute — кроме всего прочего получила значение «нимфоманки», «проститутки», женщины, не отличающейся пристойным поведением.

Негативное отношение к людям, злоупотребляющим пищей, можно обнаружить как в книгах Ветхого, так и Нового Завета. Например, царь Соломон писал: «Не будь между упивающимися вином, между пресыщающимися мясом: потому что пьяница и пресыщающийся обеднеют, и сонливость оденет в рубище». А также советовал: «И поставь преграду в гортани твоей, если ты алчен».

В католическом богословии обжорство также является одним из семи главных грехов (грех против второй заповеди). Вместе с распутством классифицируется как «плотский грех» (лат. vitia carnalia). В классификации семи смертных грехов немецкого инквизитора Питера Бинсфельда обжорство олицетворялось Вельзевулом. Вельзеву́л или Веельзевул (от ивр. ‏בעל זבוב‏‎‎‎ — Бааль-Зевув, «повелитель мух», буквально — «повелитель летающих вещей») в христианской религии — один из злых духов, подручный дьявола (довольно часто отождествляется с ним наряду с Люцифером

Миниатюры и стенные росписи церквей являют нам огромное множество пугающих и отталкивающих изображений чревоугодников. Вот обжора с раздутым животом, словно собака, обгладывает кость, вот худой и жилистый пьяница жадно припал к стакану. Вот еще один скачет во весь опор на свинье (символе угождения чреву) , сжимая в одной руке кусок мяса, в другой бутыль с вином. Подобный способ изображения был простейшим способом, чтобы донести до паствы необходимую истину: чрезмерная тяга к еде и вину смертельно опасна, как для тела, так и для души!.

Почему чревоугодие – это смертный грех?

В 2003 году ведущие ассоциации ресторанов и кафе Франции направили письмо Папе Римскому Иоанну Павлу Второму письмо с просьбой исключить чревоугодие из перечини грехов. Они не видят нечего плохого в хорошем столе с изысканными блюдами. Какой же в этом грех?

И действительно, почему желание поесть зачисляется в грехи? Вокруг же полно вещей, которые, казалось бы, больше заслуживают быть в «почетной семерке», нежели простое обжорство, к которому мы чаще всего весьма снисходительно относимся. Ведь голод, по убеждению ученых, это просто своеобразный маячок, который начинает указывать нам, что у организма не хватает энергии. Но это только на первый и очень невнимательный взгляд…

Фома Аквинский определил главные пороки в качестве источника множества грехов следующим образом: «главный порок таков, что имеет чрезвычайно желанную цель, так что в её вожделении человек прибегает к совершению многих грехов, которые все берут начало в этом пороке как их главной причине»

Наши предки не знали о дофамине, но они верно подмечали, что «алчность не имеет границ». И если вы удовлетворяете едой эмоциональный голод, или «шлифуетесь» едой, то такое поведение приводит к серьезным нарушениям системы дофамина. Напомню, что в норме дофаминовая система работает как кнут, а не пряник.

За небольшими исключениями, данная система контролирует не столько награды, сколько наказания, путем перекрывания дофамина. В таких случаях уровень дофамина падает (например, в случае голода), заставляя нас предпринимать активные действия. В итоге система поощрений ненадолго возвращает дофамин, и нам становится хорошо. Этот же механизм работает, например, при победе на спортивном соревновании, похвале или осуждению других людей, и т.д. Падение дофамина подгоняет нас к достижению цели, что может быть достигнуто ценой перенапряжения и стресса.

Т.е., если вы едите, когда есть реальная потребность, то такое поведение не нарушает работу дофаминовой системы. Это не чревоугодие. А если вы едите для удовольствия – то это классический дофаминовый стимулятор! Т.е., согласно традиционному знанию, все что избыточно стимулирует дофамин – это чревоугодие. Подробно эту ситуацию я ранее описывал со сладостями, но она в целом отностится и к остальным проявлениям чревоугодия. Стимуляция дофамина сладким — это распространенный способ. Мы узнаем, что сахар ничем не отличается от наркотика и может вызывать зависимость, особенно для людей с генетической или социальной предрасположенностью. Да-да, люди, которые кусочничают конфетками, печеньками или сладкими иогуртиками, на самом деле ничем не отличаются от курящих. Для нашего мозга обе модели поведения одинаковы. Желание перекусить – это абсолютный аналог желания покурить или выпить.

Серьезное нарушение дофаминовой системы вызывает деформацию личности человека, подобную как у наркоманов.
Источник

Иоанн Кассиан Римлянин

24. Первая, в какую следует нам вступить, борьба есть – борьба с чревоугодием, или со страстью пресыщения.

25. Касательно образа воздержания в пище, или постничества, не может быть постановлено одинаковое для всех правило; потому что не у всех тел одинакова крепость, добродетель же сия соблюдается не одною силою души, но должна соразмеряться и с силою тела. Не для всех возможно соблюдать пост по неделям; некоторые не могут быть без принятия пищи более трех или двух дней, а иным трудно пробыть без пищи до заката солнца. Не для всех также питательны овощи, или зелья, или сухой хлеб. Еще – иному для насыщения нужно два фунта, а другой чувствует тяжесть, если съест фунт или полфунта. Но все воздержники должны иметь одну цель, чтобы, принимая пищу по мере способности, не вдаваться в пресыщение. Ибо не только качество пищи, но и количество расслабляет душу, возжигая в ней вредоносный, греховный огонь.
26. Какими бы яствами ни было насыщаемо чрево, от этого зарождаются семена похоти плотской, и ум, подавленный бременем яств, не бывает уже силен добре править кормилом рассуждения. Не одно чрезмерное употребление вина опьяняет ум, но и излишество всяких яств обыкновенно делает его шатким и колеблющимся, и лишает чистых и непорочных помышлений. Для Содомлян причиною их развращения и погибели было не одно пьянство, но и пресыщение чрева. Слушай, как Господь чрез Пророка укоряет Иерусалим (Иез. 16, 49). От чего согрешила сестера твоя, Содома, если не от того, что ела хлеб свой до сыта и пресыщения? Поелику чрез такое насыщение хлебом они разжены были неугасимым жаром похоти плотской, то по суду Божию были с неба пожжены серным огнем. Если таким образом их одна чрезмерность в употреблении хлеба по страсти пресыщения низвергла в стремнинную пропасть развращения, то что сказать о тех, которые, при цветущем здоровье тела, позволяют себе есть мяса и пить вино в непомерном количестве, употребляя их, не сколько требует немощь, а сколько внушает самоугодливое похотение.

27. Отцы мерою воздержания в пище положили то, – чтоб пищу, которую принимать заставляет нас необходимость поддерживать жизнь тела, переставали мы вкушать, когда еще хочется есть. Судя по сему и немощный телом может являть добродетель воздержания в совершенстве, наравне с крепкими и здоровыми, если силою воли будет обуздывать пожелания яств, когда сего не требует бренность плоти. Ибо и Апостол говорит: плоти угодия не творите в похоти (Рим. 13, 14). Он не совсем запретил иметь попечение о теле, а не велел только, чтоб это делалось по похоти, – похотливую заботу о плоти отъял, а разумного, необходимого для жизни, содержания ее не исключил; запретил первое, чтоб чрез поблажку плоти не ниспали мы до пагубных дел похотливых, а дозволил второе, чтоб тело, будучи расстроено неразумною строгостью, не оказалось бессильным к исполнению духовных наших занятий и трудов.
28. Итак, мера воздержания должна быть определяема судом совести каждого. Всякий должен назначить себе – настолько воздерживаться, сколько требует сего брань плотского восстания. – Посты, уставом определенные всеконечно должно соблюдать; но если после них не будет соблюдаема воздержность в употреблении пищи, то соблюдение их не доведет до совершенной чистоты. Голодание в продолжительные посты будет иметь плодом только временное в ту пору изнеможение и истомление тела, а не и чистоту целомудрия, если вслед за тем пойдет насыщение тела вдоволь: так как чистота души неразрывно связана с голоданием чрева. Не имеют постоянной чистоты целомудрия, кто не довольствуется тем, чтобы держать постоянную ровность воздержания. Строгие посты, если за ними последует излишнее послабление себе в пище, бывают ни во что, и плод их, скоро вытесняется страстью чревоугодия. Почему лучше разумное с умеренностью подкрепление себя пищей каждый день, нежели по временам долгий и крайне строгий пост. Неумеренное неедение умеет не только колебать постоянство и твердость души, но и совершение молитв делать безжизненным, по причине изнеможения тела.

29. Для сохранения чистоты души и тела не достаточно одного воздержания в пище, если к сему не будут присоединены и прочие добродетели душевные. Так перво-наперво надо научиться смирению чрез добродетель послушания, сокрушение сердца и утомление тела. Денег не только имения должно избегать, но и самое желание их с корнем исторгать. Ибо не довольно не иметь их, – что большею частью бывает и по необходимости, но не должно допускать самого желания иметь их, если бы случайно они были предложены. Надобно ярость гнева подавлять, отяжеление печали преодолевать, суетную славу презирать, высокомерие гордости попирать, а также и ума не постоянные и шатательные туда и сюда отбегания обуздывать непрестанным памятованием о Боге. Всякий раз надобно нам возвращать сердце наше от парительного блуждания к созерцанию Бога, как только лукавый враг, покушаясь отвлечь ум наш от сего созерцания, вкрадется в тайники сердца.
30. Тот никогда не может подавить возбуждений похоти, когда она загорится, кто не силен бывает обуздать позывов чревоугодия. Чистота внутреннего человека распознается по совершенству сей добродетели. Ибо никак не поверишь, чтобы мог поспорить в борьбе с сильнейшими соперниками тот, кого видишь преодолеваемым слабейшими в легкой схватке.
31. Итак, первою нам надо попрать похоть чревоугодия, – и ум свой утончить не только постами, но и бдениями, а также чтением и непрестанным сокрушением сердца, при воспоминании обо всем, чем прельщены или побеждены были, то стеная при чувстве ужаса от множества грехов, то горя желанием совершенства и чистоты. И до того надо его довести, чтобы он, будучи занят, и как бы поглощен такими подвижническими трудами и помышлениями, самое подкрепление себя пищей почитал не столько дозволенным предметом удовольствия, сколько бременем, наложенным в виде наказания, и приступал к нему более как к неизбежно необходимому для тела, нежели сколько как к желательному для души. Если будем себя постоянно держать в таком духовном попечении и сокрушении, то скоро укротим похотливость плоти, доходящую до крайнего неистовства при подогревании ее яствами, и притупим пагубные жала ее. Так можем мы, при обилии слез и непрерывности плача сердечного угашать пещь тела нашего, царем вавилонским, т.е. дьяволом, в нас возжигаемую, чрез подстроение нам случаев ко грехам и возбуждению страстей, коими тогда мы, подобно прибавке нефти и смолы в печь, сильнее разгораемся (на непотребное); пока благодатью Божией, чрез веяние ее духа росного в сердцах наших совсем не будут потушены в нас пламы похоти плотской. И вот наше первое состязание – желанием совершенства погашать похоть пространнопитания и чревоугодия! Чего ради не только излишних яств желание надо подавлять созерцанием добродетелей, но и необходимую для естества нашего пищу, как неблагоприятную целомудрию, принимать не без заботливой осторожности сердечной. И течение нашей жизни должно установить таким образом, чтобы ни в какое время не отвлекаться от духовных занятий, разве только когда слабость тела побудит снизойти к необходимому о нем попечению. Но и когда, более удовлетворяя потребности жизни, нежели рабствуя вожделению души, подчиняемся этой необходимости, должны как можно скорее спешить оставлять то, как дело, отвлекающее нас от спасительных занятий. И во время самого принятия пищи не надо отставать от сих занятий. Ибо мы никак не можем отклониться от услаждения предлежащими яствами, если душа, приковав внимание к Божественному созерцанию, не будет услаждаться в то же время паче любовью к добродетелям и красотою вещей необходимых. Да и вообще все настоящее начинает быть презираемо, как тленное, когда кто держит взор ума неотлучно прикованным к благам нетленным и вечным, еще во время пребывания в теле вкушая уже сердцем блаженство жизни будущей.

32. Победив таким настроением похоть чревоугодия и пространнопитания, как не рабы уже плоти, мы будем признаны достойными вступить и в высшие противоборства, – сразиться с нечистыми силами, которые обыкновенно вступают лично в борьбу только уже с победителями. Таким образом, подавление плотских вожделений оказывается неким солиднейшим основанием всех браней. Не победив своей плоти, никто не может законно сражаться; а кто не законно сражается, не венчается.
33. Хочешь ли слышать истинного борца Христова, сражающегося по законному правилу ратоборства? – Внимай. – Аз, говорит он, тако теку, не яко на неверное, тако подвизаюсь, не яко воздух бияй; но умерщвляю и порабощаю тело мое, да не како проповедуя другим сам неключим буду (1 Кор. 9, 26. 27). Видишь, как он в себе самом, т.е. в плоти своей, как на твердейшем некоем основании, установил главное дело ратоборства, и весь успех борьбы совместил в одном измождении плоти и покорении тела своего? Аз, говорит, тако теку, не яко на неверное. Не течет на неверное тот, кто, созерцая небесный Иерусалим, имеет в нем неподвижную мету, к коей ему должно неуклонно направлять скорое течение сердца своего. Не течет на неверное тот, кто, забывая заднее, простирается в преднее, стремясь к предназначенной почести вышнего звания Божия о Христе Иисусе (Фил. 3, 13. 14), куда устремляя всегда взор ума своего, и куда спеша со всею готовностью сердца своего, с уверенностью взывает: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох (2 Тим. 4, 7). И поелику сознавал, как неутомимо, с живейшим по всей совести рвением, тек в след вони мастей Христовых (Пес. Пес. 1, 3), и умерщвлением плоти успешно одержал победу в духовном ратоборстве; то с несомненным упованием наводит, говоря:прочее соблюдается мне венец, правды, егоже воздаст ми Господь в день он, Праведный Судья (2 Тим, 4, 8). А чтобы и нам открыть подобную надежду воздаяния, если в подвиге того же течения будем подражать ему, прибавил:не токмо же мне, но и всем возлюбившим явление Его , провозглашая, что в день суда и мы сделаемся причастными его венцу, если, любя пришествие Христово, – не только, в коем Он явится и для не хотящих, но особенно то, в коем Он всегда сшествует святым душам, – одержим победу в ратоборстве чрез умерщвление плоти. О сем последнем пришествии Господь говорит в Евангелии: Аз и Отец Мой придем к нему и обитель у него сотворим (Иоан. 14, 23). И еще: се стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною (Апок. 3, 20).

34. Впрочем, Апостол не один только подвиг течения, совершенный им, описывает, говоря: Аз тако теку, не яко на неверное: ; но свидетельствует, что он и в другом еще роде ратоборства одержал победу, когда говорит: тако подвизаюся, не яко воздух бияй: но умерщвляю тело мое и порабощаю: что собственно относится к преболезненным трудам воздержания, к телесному пощению и измождению плоти. Тут он представляет себя бодренным неким борцом со своею плотью, обозначая, что не напрасно давал ей удары воздержания, но что чрез умерщвление своего тела успел стяжать торжество победы, – когда, укротив его бичами воздержания и измождив ударами пощения, доставил духу победителю венец бессмертия и пальму нетления. Видишь законный порядок ратоборства, усматриваешь исход духовных состязаний, – как борец Христов, одержав победу над бунтовщицею – плотью, и повергши ее некако под ноги свои, как великий триумфатор, везется на победной колеснице?! – Не на неверное течет он, так как уверен, что скоро внидет во святой град, небесный Иерусалим. Тако подвизается в постах, т.е. и умерщвлении плоти, не яко воздух бияй, т.е. не яко напрасно дающий удары воздержания, потому что он ими не пустой воздух, но духов злобы вращающихся в нем, поражал чрез умерщвление своего тела. Ибо кто говорит: не яко воздух бияй, тот дает разуметь, что не пустой и не порожний воздух поражает, но вместе и неких сущих в нем. Поелику он, преодолев эти роды браней (т.е. с телом), снова выступал теперь украшенный многими победными венцами: то естественно стал подвергаться нападениям сильнейших врагов, и, восторжествовав над первыми из них завистниками, в благонадежии начал возглашать: несть наша брань к плоти и крови, но к началом и ко властем и к миродержителем тьмы века сего, духовом злобы поднебесным (Еф. 6, 12).

35. Для борца Христова, пока он в теле, никогда не оскудевают случаи к получению пальм за ратоборство; но чем более возвышается он успехами своих побед, тем более сильный ряд ратоборств предлежит ему. Ибо после того, как победит он и покорит себе плоть свою, какие толпы супостатов, какие полчища врагов восстают против сего победоносного воина Христова, быв раздражены его победами! Это, – чтоб воин Христов, нежась покоем мира, не стал забывать о славных боях своего ратоборства, и, опустившись от бездействия, в чувстве безопасности от врагов, не потерял охоты и мужества оказывать победные доблести, достойные высших наград. Итак, если не умаляясь, а возрастая в силе и мужестве, желаем достигнуть высших победных триумфов, то и нам следует в том же порядке проходить бранные подвиги, – и сначала совершить то, в силу чего можем с Апостолом говорить: тако подвизаюся, не яко воздух бияй; но умерщвляю тело мое и порабощаю, – а потом, когда возьмем верх в этом бое, вступить и в такой, по успехе в коем могли бы мы опять с Апостолом говорить: несть наша брань к плоти и крови, но к началом и ко властем и к миродержителем тьмы века сего, духовом злобы поднебесным. Ибо с этими мы никаким образом иначе вступить в ратоборство не можем, как после победы над плотью, – и никогда не удостоимся мы испытать борьбу с духами, если все будем низлагаемы в борьбе с плотью и поражаемы в состязании с чревом. И по справедливости будет нам сказано от Апостола с укором: искушение вас не постиже, точию человеческое (1 Кор. 10, 13).

36. Монах, желающий достигнуть подвига внутренних браней, пусть наперед такую назначит себе и держит предосторожность, чтоб, прежде уставом определенного и для всех общего часа подкрепления себя пищей, и при том вне трапезы, отнюдь не позволять себе принять что-нибудь из пищи или пития, какая бы приятность и сладость их ни манила к тому. Но и по окончании трапезы да не попускает он себе дерзнуть на нечто подобное, хотя бы то в малейшей малости. Равно должно ему строго соблюдать время и меру сна, как уставом положено. И этого рода похотения с таким же рвением надобно отсекать, с каким должны мы отсекать движения блудной страсти. Ибо кто не мог подавить излишние пожелания чрева, тот как сможет погасить разжение плотского вожделения? И кто не мог укротить страсти явные и малые, тот как возможет победить тайные, проторгающиеся без всяких свидетелей?
37. Не внешнего врага надобно нам бояться; враг наш заключен в нас самих. Почему и ведется в нас непрестанно внутренняя война. Одержи мы в ней победу, – и все внешние брани сделаются ничтожными, и все станет у воина Христова мирно, и все ему покорно. Нечего будет нам бояться врага со вне, когда-то, что есть внутри нас, быв побеждено, покорится духу. Не должны мы верить, что нам, для совершенства сердца и чистоты тела, может быть достаточен один тот пост, который состоит в воздержании от видимых яств. Нет, к сему должно присовокупить еще и пост души. Ибо и она имеет свои вредные яства, от коих, отучнев, впадает в обрывы сладострастия, и без обилия телесного питания. – Осуждение ее есть пища, и притом преприятная. Гнев также ее есть пища, хотя не так легкая, а под час вредная, и даже смертоносная. Зависть есть пища души, ядовито повреждающая ее соки и непрестанно мучащая ее – несчастную счастливыми успехами других. Тщеславие ее есть пища, которая на время услаждает ее приятным вкушением, а после делает пустою, обнаженной и лишенной всякой добродетели, и оставляет бесплодною и не способною приносить плоды духовные, – и след. не только лишает воздаяния за безмерные труды, но и привлекает большие наказания. Всякое похотствование и блуждание сердца непостоянного есть некое пасение души на своего рода пастбище, питающее ее вредными яствами, небесного же хлеба и твердой пищи делающее непричастною. Почему в святом пощении нашем, удерживаясь от всего этого, сколько сил есть, мы сделаем целесообразным и благоплодным соблюдение телесного поста. Ибо утруждение плоти, быв соединено с сокрушением духа, представит приятнейшую Богу жертву и устроит достойное Его святости обиталище в чистых и благоукрашенных сокровенностях сердца. Но если, постясь телесно, мы будем опутываться пагубнейшими страстями душевными, то никакой не принесет нам пользы измождение плоти, когда при этом оскверненными остаемся в драгоценнейшей нашей части, когда т.е. мы бываем неисправны тою частью нашего естества, которая собственно соделывается жилищем Св. Духа. Ибо не плоть тленная, а сердце чистое соделывается обиталищем Богу и храмом Духа Святого. Итак, надлежит нам, когда постится внешний наш человек, и внутреннего удерживать от вредных вкушений. Его особенно представлять чистым Богу, чтоб сподобиться принять в себя посетителем Христа, увещевает св. Апостол, когда говорит: во внутреннем человеце вселитися Христу верою в сердца ваша (Еф. 3, 16. 17).

38. Пищу надо избирать такую, которая бы умеряла, а отнюдь не возбуждала жар похоти плотской, и притом была удобоприобретаема и сообразна с общим обычаем и употреблением братий. Чревоугодие проявляется в трех видах: один побуждает упреждать уставом определенный час принятия пищи; другой любит насыщать и переполнять чрево пищей, какого бы рода она ни была; третий удовлетворяется лишь приятнейшими и изысканнейшими яствами. Почему против него монах должен соблюдать троякое правило: во-первых, ожидать уставного времени разрешения на пищу; потом, не поблажать пресыщению; в третьих, довольствоваться простою какой-нибудь и дешевою пищей. А что в сем отношении допускается не сообразного с общим обычаем и употреблением, того древнейшее предание отцов не одобряет, как оскверненного суетностью, тщеславием и хвастливостью. И мы никого не видели из тех, кои отличались даром ведения и рассуждения, и никого не знали из тех, коих благодать Божия выставила вперед, как блистательнейшие светила, для подражания, которые бы воздерживались от вкушения хлеба, почитаемого простым и не ценным. И наоборот, никогда не видали мы, чтоб кто-нибудь из тех, которые употребляли только зелень, овощи и древесные плоды, имелся в числе опытнейших мужей, или сподоблялся благодати рассуждения и ведения.
39. Дела любви должно предпочитать посту. Этому научились мы у Египетских Отцов. Ибо когда мы, желая узнать правила сих старцев, пришли из Сирии в Египет, то нас принимали там с изумительно живым радушием сердечным, – и куда бы мы не проходили, нигде для успокоения нас, не стеснялись соблюдением определенного уставом часа для принятия пищи, как мы обвыкли видеть в монастырях Палестинских, – но везде разрешали на пищу прежде того, кроме только среды и пятка. Один из старцев, когда мы спросили его, почему у них, так свободно мимоходится правило каждодневного поста, ответил нам: пост всегда со мною, вас же я не могу удержать с собою навсегда. Притом, хотя пост многополезен и всегда нужен, но он составляет жертву произвольную; исполнение же дела любви есть неотложимое требование заповеди. Итак, принимая в вас Христа, я должен напитать Его. Когда же провожу вас, тогда сделанное ради Его снисхождение могу вознаградить строжайшим постом. Ибо не могут сыны брачнии поститься, дондеже жених с ними есть. Придут же дние, егда отъимется от них жених, и тогда постятся (Лук. 5. 34. 35).

40. Крайности, как говорят св. Отцы, с той и другой стороны равно вредны, – и излишество поста и пресыщение чрева. Знаем мы некоторых, которые, не быв побеждены чревоугодием, низложены были безмерным постом, и впали в ту же страсть чревоугодия по причине слабости, происшедшей от чрезмерного поста.
41. Нам надобно заботиться как о том, чтобы по желанию плотского удовольствия не принимать пищи прежде назначенного времени, или сверх меры, так и о том, чтоб употреблять ее в назначенный час, хотя бы и не хотелось; потому что и чрезмерное желание плотского удовольствия и отвращение от пищи возбуждаются врагом нашим. Притом, не умеренное воздержание вреднее пресыщения; потому что от последнего, в силу раскаяния, можно перейти к правильному действованию, а от первого нельзя.
42. О том, как пройти между обеими крайностями, соблюдая разумную мерность, прежние Отцы наши часто рассуждали, и всем родам пищи предпочли хлеб, и мерою употребления его постановили – два небольшие хлебца весом около фунта.
43. Общее правило умеренности воздержания состоит в том, чтобы каждый сообразно с силами, состоянием тела и возрастом столько пищи вкушал, сколько нужно для поддержания здоровья тела, а не сколько требует желание насыщения. Кто не соблюдает одинаковой меры, – но, то постится чрезмерно, то пресыщается; тот вредит как молитве, так и целомудрию: молитве, – потому что от неедения не может быть бодрым в молитве, клонясь от бессилия ко сну; а целомудрию, – потому что тот огнь плотской похоти, который возжигается от чрезмерного употребления пищи, продолжает действовать и во время строгого поста.

44. Мерное употребление пищи, по мнению Отцов, состоит в ежедневном употреблении столько пищи, чтобы после вкушения ее еще чувствовался голод. Такая мера сохранит душу и тело в одинаковом состоянии, и не попустит человека вдаваться, ни в чрезмерный пост, расслабляющий тело, – ни в пресыщение, подавляющее дух.
45. Предлагаем еще одно спасительное наставление блаженного Макария, чтоб книгу нашу о постах и воздержании назидательно заключить мнением такого мужа. Он говорит, что монах так разумно должен вести дело пощения, как бы имел пребыть в теле сто лет; и так обуздывать душевные движения, – забывать обиды, отревать печаль, ни во что ставить скорби и потери, – как могущий умереть каждый день. Этим советуется – в отношении к первому, т.е. посту, душеполезное благоразумие, которое бы заставляло монаха шествовать всегда путем ровной строгости в воздержании, не позволяя ему, в случае даже изнеможения тела, переходить от строгости к излишеству; а в отношении ко второму, т.е. обузданию движений душевных, – спасительное великодушие, которое было бы сильно не только презирать то, что кажется благополучным в мире сем, но и пребывать несокрушимым несчастьями и скорбями, и пренебрегать ими, как ничтожными, туда имея постоянно устремленным взор ума своего, куда каждый день и каждую минуту чает быть позванным.

Когда говорят, что во многом сам уклад современной жизни, современного потребительского общества противоречит важным христианским установкам, то в подтверждение этой радикальной казалось бы мысли достаточно привести окружающее нас кулинарное изобилие. Я имею в виду множество продуктовых магазинов и супермаркетов, которые на каждом шагу попадаются в современном мегаполисе, изобилие кулинарных изданий и шоу по телевидению. Кулинарные журналы и шоу учат вкусно готовить что-нибудь эдакое, а магазины стараются предложить максимальное изобилие еды. Маркетологи напряженно думают над тем, как заставить нас покупать все новые выбрасываемые на рынок продукты, и происходит все более возрастающий круговорот денег и товаров в обществе. И, казалось бы, все довольны. Но правильно ли это – с христианской точки зрения?

Наверняка многим мои слова покажутся каким-то малопонятным ворчанием на пустом месте, своего рода брюзжанием смутного сознания. Действительно, что же плохого в том, чтобы вкусно поесть? Однако одно дело отметить какое-нибудь радостное событие в жизни праздничным застольем, а другое дело – когда без вкусной еды ты уже не можешь жить ни дня. Это уже настоящая зависимость, и на языке христианской аскетики она называется страстью чревоугодия.

Удивительно и поучительно то, что отцы Церкви именно чревоугодие считали той начальной страстью, не поборов которую вообще бессмысленно бороться и с другими страстями. Вот что по этому поводу говорил, например, Иоанн Кассиан Римлянин:

«Тот никогда не может подавить возбуждений похоти, когда она загорится, кто не силен бывает обуздать позывов чревоугодия. Чистота внутреннего человека распознается по совершенству сей добродетели. Ибо никак не поверишь, чтобы мог поспорить в борьбе с сильнейшими соперниками тот, кого видишь преодолеваемым слабейшими в легкой схватке.

Итак, первою нам надо попрать похоть чревоугодия. <…> Таким образом, подавление плотских вожделений оказывается неким солиднейшим основанием всех браней. Не победив своей плоти, никто не может законно сражаться; а кто не законно сражается, не венчается».

(Иоанн Кассиан Римлянин. «Обозрение духовной брани»)

Таким образом, в христианской аскетике среди восьми главнейших страстей (чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость) именно победа над чревоугодием считается тем начальным этапом, без которого вообще бессмысленно говорить о какой-либо дальнейшей борьбе со страстями. Пусть страсть к еде и более слабое вожделение по сравнению с гневом или тем более гордостью. Но как можно надеяться на победу над более сильным соперником, если не можешь одолеть даже слабейшего? Ведь «кто не законно сражается, тот не венчается».

С другой стороны, тут, конечно, масса нюансов. Как говорит тот же Кассиан Римлянин, тут не может быть поставлено одинаковое для всех правило. «Не у всех тел одинакова крепость, добродетель же сия соблюдается не одной силой души, но должна соизмеряться и силой тела». Поэтому «мера воздержания должна быть определена судом совести каждого».

Святые отцы были на самом деле очень проницательные психологи, они хорошо разбирались в самых тонких движениях души. Любопытна их классификация видов чревоугодия, которое они подразделяли на три основные разновидности. Во-первых, это неспособность придерживаться определенного режима приема пищи и прием еды раньше определенного срока. Во-вторых, это чрезмерное насыщение и переполнение живота, прием пищи в количествах, превышающих то, которого требует нормальное самочувствие. И, в третьих, это страсть к изысканным и приятным яствам, к чрезмерному разнообразию и изысканности еды. Поэтому вступивший в борьбу с чревоугодием должен, «во-первых, ожидать уставного времени разрешения на пищу; потом, не поблажать пресыщению; в-третьих, довольствоваться простой какой-нибудь и дешевой пищей».

Кроме того, святые отцы считали, что чревоугодие в каком-то смысле порождает все остальные страсти. То есть, пресыщение чрева порождает блудные мысли, а блуд занятие в общем-то затратное, и в душе зарождается сребролюбие. А когда блуд и деньги не приносят истинного счастья, в душе начинают бушевать печаль и гнев.

Интересно, что древнегреческое слово «чревоугодие» – ἡ γαστρομαργία – по-русски дословно означает жадность, похоть, ярость или даже бешенство живота, чрева. То есть, получается, что в каком-то смысле чревоугодие – это бешенство живота, которое рождает другие страсти. И укротить его – и значит положить самый первый, начальный кирпич в дело собственного спасения.

На заставке фрагмент фото flickr.com/icedsoul

Протоиерей Владимир Шутов

Безобиден ли грех чревоугодия? Так ли он прост, как кажется? Обязательно ли отказываться от вкусной пищи, чтобы угодить Богу? Протоиерей Владимир Шутов, настоятель храма святых Царственных мучеников с. Александро-Калиново, ответил на эти вопросы в рамках рубрики «Анатомия страстей».

Чревоугодие — не убийство?

Священное Писание учит нас, что грех — это то, что ведёт нас к духовной смерти. Как бы ни было приятно чревоугодие, как бы изысканно не называли чревоугодников «гурманами», надо понимать: всякое излишество ведёт к гибели. Надо признаться себе, что это не просто мелочь, которая ни на что не влияет. Из неё рождается множество метастазов, которые распространяются в душе человека и губят её.

Грех происходит от врага рода человеческого — дьявола, который желает уничтожить нас, поэтому нужно давать себе отчёт: тот, кто живёт грехом, кому нравится грех, любит и того, кто приводит его к этому греху. Любит, даже если этого не осознаёт. Чревоугодие отводит человека от Господа Бога так же, как и все другие грехи. При внешней безобидности оно такое же скверное и опасное. На исповеди часто говорят: «Я ничем не грешен: никого не убил!» — но чревоугодие в духовом плане не отличается от греха убийства.

Святые отцы о чревоугодии:

«Не будь чревоугодлив в еде, чтобы не возобновились в тебе прежние грехи твои» (прп. авва Исаия).

«Если будешь владеть чревом, то станешь обитать в раю» (свт. Василий Великий).

«Лев, гоняясь за добычею для своего чрева, делается пленником; и чревоугодник унижается для удовольствия чрева» (прп. Ефрем Сирин).

«Чревоугодие разделяется на три вида: один вид побуждает принимать пищу ранее определенного часа; другой любит только пресыщаться какою бы то ни было пищею, а третий хочет лакомой пищи» (прп. Иоанн Кассиан).

«Око чревоугодника высматривает, где пиршество, а око воздержного — где собрания мудрых» (прп. Нил Синайский).

Как рождается страсть

От чего возникает эта страсть? — от саможаления, от неправильного понимания сути человеческой жизни, а тем более жизни духовной. Ещё древние философы утверждали, что человек ест, чтобы жить, а не наоборот. Питание — не основной смысл нашей жизни. В святоотеческой практике утверждается, что приём пищи ценен, когда он не приводит к удовольствию. Обычно же всё наоборот: еда — это одно из главных удовольствий человека. Мы даже в пост выбираем то, что нам нравится, чтобы снова и снова насытить свой вкус.

Чревоугодие возникает от слабоволия, которому мы потакаем. «Вот начнётся пост — тогда я покажу! Возьму себя в руки!» — знакомо? Но приходит пост — и ты ничего не показываешь. Тогда начинается торговля: «Начну с понедельника», «со вторника». Всё это приводит к тому, что тело ослабляется, появляется изнеженность, у человека остаётся меньше времени на молитву, потому что все силы уходят на еду. Мы ведь колоссальное количество времени тратим на то, чтобы придумать, что съесть, приготовить пищу и употребить её! Сокращение молитвенного правила приводит к охлаждению в духовной жизни, и вот уже безобидное на первый взгляд чревоугодие приводит к серьёзным проблемам.

Святые отцы о последствиях чревоугодия:

«Подъяремные животные от яслей выступают в дорогу, несут тяжести и исполняют свою службу… А ты после трапезы бываешь неспособен и негоден ни к какому делу; не будешь ли ты хуже и самых ослов? Будем же от трапезы обращаться не на ложе, но на молитву, чтобы нам не быть бессмысленнее бессловесных» (свт. Иоанн Златоуст).

«Чревоугодник трудится и сокрушается о том, как наполнить чрево свое яствами, а когда поел, мучится во время пищеварения» (прп. Ефрем Сирин).

«Кто с жадностью предается яствам, подрывает силы тела, равно как уменьшает и ослабляет крепость души» (свт. Иоанн Златоуст).

«От чревоугодия рождаются пирования и пьянство» (прп. авва Серапион).

«Ненасытное чрево научило людей вооружаться друг против друга» (свт. Григорий Богослов).

«Отощавшее чрево приуготовляет к тому, чтобы бодрствовать в молитве, а пресыщенное наводит глубокий сон» (прп. Нил Синайский).

«Сребролюбие, гнев, печаль суть порождения и отростки чревоугодия» (прп. Нил Синайский).

«От угождения чреву грубеет и ожесточается сердце» (свт. Игнатий Брянчанинов).

«Кто служит своему чреву и между тем хочет победить дух блуда, тот подобен угашающему пожар маслом» (прп. Иоанн Лествичник).

Мало кто может питаться так, чтобы пища служила только для поддержания организма. Иногда в пост — особенно в первую неделю, когда сосредоточен на службах — при желании что-то съесть или утолить жажду в голову приходят только хлеб и вода. Тогда ты действительно голоден. Однако мы редко бываем настолько голодны, чтобы довольствоваться самой простой пищей.

Чревоугодие стоит первым в списке восьми главных страстей, которые нам нужно научиться преодолевать. Без победы над ним мы не сможем идти дальше по пути совершенствования своей духовной жизни. Только в Боге можно найти силы и поддержку для борьбы с этим грехом.

Есть ли оружие против… ложки?

Победить чревоугодие поможет усердная молитва. Не пару раз в день сказать: «Господи, помоги, чтобы я меньше съел!» — а постоянный молитвенный труд, просьбы от всего сердца к Богу о том, чтобы Он уберёг нас от этой страсти, дал возможность преодолеть её, чтобы у нас оставалось больше времени на общение с Ним. Наша задача — преодолевать страсть любовью к Богу.

Бог создал много вкусного. Фрукты, овощи, мёд, молоко — это то, что дано нам вкусным изначально. Нужно ли отвергать эти дары? Во всём важно наше отношение. Одно дело — наслаждаться едой, другое — радоваться и благодарить Бога за любовь, которой Он окружил нас. Посмотрите: вокруг деревья, цветы, плоды. Мы можем наслаждаться их запахом, цветом, формой, вкусом — наслаждаться благодарно, помня о Том, Кто даровал нам всё это. Святые отцы предлагали такой принцип отношения к противоположному полу: если видишь человека с прекрасной внешностью, надо благодарить Бога, что Он окружил нас не монстрами, а прекрасными созданиями, с которыми приятно общаться. Если же начинаешь наслаждаться созерцанием прекрасного лица и забываешь про Отца, то это уже подмена. Так же и с едой.

Святоотеческий опыт в помощь

Авва Дорофей учил юношу Досифея так: «Ешь столько, сколько нужно, чтобы ты насытился». Тот ел, а старец спрашивал: «Ты наелся? Хорошо себя чувствуешь?» — «Да». — «А можешь немного меньше съесть?» — «Могу». Так они постепенно дошли до определённой ежедневной нормы, которая была намного меньше, чем юноша съедал изначально. Это очень полезный и мудрый подход. Людям свойственно есть гораздо больше, чем того требует организм. Понемногу уменьшая ежедневную дозу пищи, можно понять, сколько нам требуется для поддержания сил, а что — явно лишнее.

Святые отцы о борьбе с чревоугодием:

«Учись держать чрево в крепкой узде; оно одно не воздает благодарности за оказанные ему благодеяния» (свт. Григорий Богослов).

«Если враг возбуждает к чревоугодию, нападем на него постом» (прп. Ефрем Сирин).

«Искренно оплакивающий грехи свои не будет угождать чреву» (прп. Иоанн Лествичник).

«Я не могу есть это, могу только то», — говорит гурман. Здесь от меньшего греха рождается больший: от чревоугодия — гордость. К любому греху гордыня примешивается обязательно. Она поражает и чревоугодника, и постника. В «Лествице» есть такие слова: «Ем — соблазняюсь, не ем — горжусь». Есть ведь и обратная сторона чревоугодия, когда человек видит смысл духовной жизни в отказе от какого-то вида пищи, превращает его в самоцель. Знакомишься с таким, а он через некоторое время сообщает, что мяса не ест, как будто это что-то значит. У нас бытует мнение, что если ты чего-то не ешь, то становишься ближе к Богу. Пища не приближает к Богу и не удаляет от Него. Отказ от пищи или выбор её, да вообще любое действие человека должны рождать в нём любовь. Это самое главное, что должно зарождаться в нас: любовь к Богу, а через неё — любовь к ближнему.

Крайности — переедание или необдуманный отказ от чего-либо — вредны, об этом надо говорить. Чтобы их избежать, нужно ориентироваться на Священное Писание: «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести; ибо Господня земля, и что наполняет ее. Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести. Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, — то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что наполняет ее» (1 Кор. 10:25-28).

Адекватная жертва

Когда неофиты сидят на хлебе и воде — это нормально при условии, что длится небольшой период времени, после которого начинается адекватное отношение к себе и своей духовной жизни. Если же такой отказ от обычной еды заменяет все остальные шаги, тогда с этим нужно работать. Человек должен прийти в себя. Отказ от пищи не приводит к духовным высотам. Это крайность, противоположная чревоугодию.

Жертва таким бытовым явлением, как пища, вполне возможна, и это совсем не предполагает отказа от привычной еды. В идеале христианин может проанализировать, сколько он в неделю потратил на еду, сократить эти расходы процентов на пять и разницу отдать на добрые дела. Авва Дорофей приучал Досифея к такому же воздержанию.

Деликатность и индивидуальный подход

Сейчас чрезвычайно много проблем, связанных с питанием. Часть из них пересекается с вопросами здоровья. Человек может каяться в грехе чревоугодия, а на самом деле у него проблемы с обменом веществ или даже психикой. Сколько людей «заедают» депрессию или стресс, страдают нервной булимией! Всё это требует деликатного отношения. Если говорить о здоровых людях, то воздержание ещё никому вреда не приносило. Раз в неделю какое-то посильное время воздерживаться от пищи полезно.

Человек должен оценить (сам, а ещё лучше — с духовником), что он способен понести, выработать свою норму и придерживаться её. Тот, кто тяжело трудится, будет есть гораздо больше тех, кто ведёт пассивный образ жизни. Страдающим диабетом или болезнями ЖКТ нужно питаться чаще, чем здоровым людям. Человеку, занимающемуся умственным трудом, может потребоваться больше глюкозы. Всё очень индивидуально, и никто не имеет права говорить другим, много они едят или мало. Никого нельзя осуждать.

Каждый из нас стоит перед Богом и должен понимать: есть нужно не для того, чтобы кому-то что-то доказать, а чтобы были силы послужить Богу, людям и себе — не стать обузой окружающим. Если у верующего язва или диабет — это нужно уважать. Если особенности его здоровья и питания становятся препятствием к причастию, нужно говорить об этом священнику и вместе с ним выбирать такой подход, который не будет мешать прибегать к таинству.

Священнослужителям нужно решать такие вопросы, руководствуясь исключительно любовью. К себе можно подходить и построже, а вот к людям — только милосердно. Им и так сейчас трудно, а если мы начнём призывать их перейти на хлеб и воду, что получится? Наши бабушки всю жизнь недоедали, на склоне лет у них пенсии маленькие, хватает только на минимум. И что, призывать их ограничивать себя в еде? С детьми тоже очень сложно, потому что они привыкают к фастфуду, от этого только аппетит разгорается, а толка мало. Главное — молиться о людях и не разделяться. Если мы будем из-за тарелки супа конфликтовать, то какие же мы христиане тогда? Господь видит силы каждого, знает, кто может тяготы перенести, а кто нет.

Священнику нужно следить за собой, а не осуждать людей. Приём пищи — сакральный акт в жизни человека, интимная тема. Даже в отдельно взятой семье у каждого свои предпочтения. Касаться этих вопросов нужно осторожно. Если видишь, что твой ближний грешит чревоугодием, нужна в первую очередь молитва, а вот лезть с советами не надо.

Всегда ли «где просто, ангелов со сто»?

Святые Царственные страстотерпцы, когда было надо, отказались и от изысканной пищи, и от красивой посуды. А те, кто ели простую еду, вдруг захотели есть дорогую, и ради этого начали убивать. Страстотерпцы умели во всём видеть Бога, поскольку они получили хорошее духовное воспитание. А вот те, кто совершил революцию и убил их — рабочие и крестьяне, которые жили настолько просто, что в их домах могли жить ангелы, — были полны ненависти, зависти, желания взять то, что им не принадлежит. О человеке больше говорит не то, что он имеет, а то, от чего он может отказаться. «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6:12), — пишет апостол Павел.

Безобидных грехов нет

Источник у греха один. Если человек не обращает внимания на то, что и как он ест, от этого недалеко до более серьёзных вещей. В известной притче говорится о том, что дьявол предложил монаху выбрать, каким грехом согрешить, чтобы он его оставил: пьянством, блудом или убийством. Монах выбирает первый как самый безобидный, но, будучи пьяным, совершает и все остальные. Монах не понял, что дьявол всегда обманывает. С ним нельзя идти ни на какие сделки: он шулер. Так и с чревоугодием: мы думаем, что нам просто хочется есть, а за этим могут таиться очень серьёзные вещи.

Записала Екатерина Щербакова

«Спаси, Господи!». Спасибо, что посетили наш сайт, перед тем как начать изучать информацию, просим подписаться на наше православное сообщество в Инстаграм Господи, Спаси и Сохрани † — https://www.instagram.com/spasi.gospodi/ . В сообществе больше 60 000 подписчиков.

Нас, единомышленников, много и мы быстро растем, выкладываем молитвы, высказывания святых, молитвенные просьбы, своевременно выкладывам полезную информацию о праздниках и православных событиях… Подписывайтесь. Ангела Хранителя Вам!

Грех чревоугодия (или как его еще называют чревообъедение) представляет собой своего рода пристрастие к избыточному перееданию вкусной пищи, а также питья, и к тому же является одним из восьми главных пристрастий.

Значение греховного деяния

Такого рода греховное пристрастие уродует человека, ведь отяжеленное от еды чрево способно погрузить в мрачную дремоту ум, и сделать его отупевшим и ленивым.

Тот человек, который подвержен этому греху не способен вести рассуждения о духовном, а также не в состоянии что-либо глубоко осмысливать. Его чрево представляет собой свинцовую гирю, которая тянет вниз оземленную душу и при всем при этом такой человек в особенности чутко ощущает свою слабость во время произнесения молебни. Так как в молитевенные слова не может проникнуть ум, точно также, как и тупое лезвие ножа не сможет нарезать хлеб. То есть страсть к объедению несет в себе постоянную измену своей же молитвы.

Святые о чревоугодии

Святой авва Федор: «тот, кто откармливает свое тело, не зная воздержания как в питье, так и в еде будет измучивать себя духом блудодеяния»;

Святой Иоанн Колов: «Кто может быть могучей льва? Однако и он способен попасть в сети из-за своего чрева и в тот момент вся мощь его уже ни к чему не услужит»;

Святой Иоанн Лествичник: «Если человек способен победить сию госпожу пристрасть, то тогда ему будет всякое место способствовать в получении самообладания, однако если слабость возьмет верх над человеком, то везде он постигнет бедствия и так до самого гроба»;

Преподобный Григорий Палама: «Станем же, и мы волноваться, о том, чтобы, отдавшись вредному пристрастию не потерять обещанного наследия и благословения от Всевышнего»;

Святой Симеон Новый Богослов: «Кто возжелает различных яств в большом количестве, тот считается чревоугодником, даже если вкушает лишь хлеб с водой в причину своей бедности. Немыслимо наполнять и чрево досыта кушаньями и получать духовное блаженство от умных и священных благ, ибо кто в какой степени работает для чрева своего, в такой и обделяет свою плоть от духовного насыщения благами. И наоборот, кто в какой степени будет свою плоть утончать соизмеримо с тем что он способен насыщаться яствами и духовными утешениями»;

Авва Антоний: «Перенасыщение чрева своего пробуждает семя сластострастия, подавленную тяжестью перенасыщения душу и не имение возможности рассуждать. Ведь ни единое употребление вина сверх меры не вселяет в человека безумства, однако и чрезмерное насыщение яствами способно также помрачать и расстраивать его, лишая непорочности и чистоты»;

Святитель Иоанн Кассиан Римлянин: «Страсть к объедению можно разделить на несколько видов: один способен к побуждению употреблять яства ранее отведенного часа; второй вид почитает лишь перенасыщение; последний же возжелает лишь лакомого кушанья. Против чего верующему человеку нужно иметь троякую бдительность, то есть выжидать определенных часов для употрбления еды, не допускать перенасыщения и довольствоваться различными, но самыми простыми яствами».

Как избавиться от греха чревоугодия

Ища же ответ на вопрос как бороться с чревоугодием, главным образом следует вооружиться такими инструментами, как:

• покаянием за все случаи различного угождения своему чреву;
• возражением устремления чревоугодия;
• памятство о главном суде и бесконечном возмездии за греховные деяния;
• введение правила для своего чрева и времени для употребления еды;
• молитва от чревоугодия и обжорства оказывает помощь в борьбе, а также избавления от греховного пристрастия;
• благоразумное передерживание поста, который способен привести к совершенству воздержания;
• смертным воспоминанием;
• против пристрастия к объедению можно вооружиться произнесение мест Писания и отцов;
• овладение искусством любым способом обмануть свое чрево и не вкушать пищу во время отсутствия чувства голода;
• наказание самого же себя за совершение всяческих уступов для своего чрева и излишество поклонами и трудом физическим;
• обжорство и чревоугодие можно побороть, обратившись в молитвенном прошение к Всевышнему с призывом о помощи, когда пришло осознание своего бессилия и страшной немощи в борьбе с таким пристрастием.

Православная молитва от чревоугодия читается такими словами:

Господи, сладчайшее Брашно наше, никогдаже гиблющее, но прибывающее в живот вечный: очисти раба Твоего от скверны чревообъядения, всего плоть сотворившегося и чуждаго Духу Твоему, и даруй ему познать сладость Твоего животворящего духовнаго брашна, еже есть Плоть и Кровь Твоя и святое, живое и действенное Слово Твое.

Пусть хранит Вас Господь!

Смотрите так же и видео о том, как победить в себе грех обжорства: