После диализа

Гемодиализ как метод внепочечного очищения крови появился чуть менее ста лет назад. Спустя пару десятилетий он стал массовым, а к сегодняшнему дню уже можно смело говорить: он спас миллионы жизней. Справедливо это и для нашей страны, ведь проблема заболевания почек у нас стоит остро — около 70 тысяч человек разных возрастов страдают почечной недостаточностью или иными нарушениями мочевыделительной системы. Но хватает ли у нас центров гемодиализа и медицинского оснащения для больных этими недугами, доступно ли лечение простым гражданам? Оказывается, в нашей стране даже налажено производство специальной продукции для клиентов нефрологических отделений. Корреспондент «Р» ознакомилась с некоторыми новинками в этой сфере.
За рубежом для клиентов с почечным недугом активно создают платные диализные центры.
Держи меня, соломинка!
Говоря откровенно, диализаторы однократного применения для больных с почечной недостаточностью в нашей стране изготавливают с конца 1990-х. Единственное предприятие, производящее так называемую «искусственную почку», находится в Борисове. Это производство, которое состоит в структуре Борисовского завода медицинских препаратов. Игорь Мороз, заместитель директора по производству ПУП «Фребор», объясняет положение вещей:
— Диализатор — это социально значимое медицинское изделие для лечения почечной недостаточности. «Искусственная почка» — это не просто образное сравнение. Здесь действительно происходит очищение крови. Функциональным ядром диализатора является диализное волокно, оно, как правило, представляет собой тонкий капилляр с пористыми стенками. Поры имеют определенные размеры. В одном диализаторе насчитывается в зависимости от его размера от 5000 до 20 000 капилляров. Во время процесса диализа кровь пациента протекает через капилляры, в это же время в наружной полости навстречу крови поступает специальная промывающая жидкость — диализат. Вредные вещества удаляются из крови через поры волокна путем диффузного и конвективного обмена. Подача крови в диализатор и ее отвод осуществляются с помощью кровопроводящих систем — магистралей. С помощью такой диализной машины происходит приготовление, контроль и регулирование подачи диализирующей жидкости.
Гемодиализ проводят для пациентов трижды в неделю в специализированных диализных центрах, и длится он достаточно долго Так выглядят борисовские диализаторы. по 4—5 часов. Диализаторы бывают шести размеров для самых разных пациентов: детей дошкольного возраста, подростков и взрослых. Завод производит в год около 200 тысяч таких комплектов для диализных центров внутри страны и зарубежья, располагает собственными испытательными лабораториями, в том числе микробиологической. Проще говоря, прежде чем попасть к пациентам, изделия проходят полный цикл производственного и лабораторного контроля.
Любопытный вопрос: а чем наши разработки отличаются от диализаторов иностранных производителей?
— Да, в общем, почти ничем, — говорит Игорь Мороз. — Нашей главной целью является изготовление высококачественных изделий медицинского назначения, способствующих обеспечению эффективного лечения, максимальному продлению и повышению качества жизни каждого пациента. Диализаторы соответствуют европейским экологическим стандартам к изделиям медицинского назначения и требованиям надлежащей производственной практики (GMР).
Основным спросом пользуются трансфузионно-инфузионные системы; инновационные магистрали для плазмафереза — метода экстракорпорального очищения крови; магистрали для перфузии органов у умершего донора — уникальное изделие для трансплантологии, разработанное совместно с ГУ «Минский научно-практический центр хирургии, трансплантологии и гематологии», и многое другое.
Пoчка – oчeнь уязвимый opган. И, пoxoжe, пoка eдинствeнный, функции кoтopoгo мeдицина научилась замeщать, пpидумав специальные аппаpаты гeмoдиализа.
Фото Артура ПРУПАСА. «Люди стали более мобильными»
Говорят, болезней лучше избегать, чем выбирать средства против них. Но если уж столкнулся с почечным недугом, то лучше довериться диализному центру, использующему продукцию, качество которой проверено и людьми, и временем. С этой болезнью при соблюдении всех рекомендаций врача можно жить обычной жизнью, говорит заведующий нефрологическим отделением Минской областной клинической больницы Сергей Прилуцкий:
— Ежегодно в нашей стране лечение гемодиализом получают более 3000 человек с диагнозом хроническая почечная недостаточность, еще около 1500 сограждан с острой формой почечной недостаточности. Отмечу, что острые заболевания почек могут возникать и, что называется, на ровном месте: из-за токсического поражения, например отравления грибами, ртутью, алкоголем, лекарствами, а еще от инфекционного заболевания, травматического или ожогового шока. Хроническая почечная недостаточность чаще развивается вследствие длительного воспалительного процесса в органах мочевыводящей системы — пиелонефрита, гломерулонефрита, мочекаменной болезни, а также проблем с сердцем или сосудами, сахарного диабета или других системных заболеваний.
Всего в Минской области 10 диализных центров, в прошлом году на гемодиализной терапии находились свыше 750 человек. Часть из них ожидает трансплантации почки, и после успешной операции по пересадке органа люди уже не будут нуждаться в гемодиализе. Кто-то в течение 10—20 и более лет остается пациентом Минской областной клинической больницы, регулярно приезжая в поселок Лесной в отделение гемодиализа, которому, кстати, скоро исполнится четверть века.
— Далеко не всем показаны оперативные вмешательства, — говорит Сергей Прилуцкий. — А бывает, больной по своим убеждениям отказывается от трансплантации донорской почки. Это его право. Помню пациентку, которая во время многолетней диализной терапии дождалась рождения внуков, поменяла оба тазобедренных сустава и к 60 годам все же решилась на пересадку органа. Теперь она уже не наш клиент. Интересный случай был в Гродно: несколько лет назад женщина благополучно родила здорового ребенка, несмотря на почечную недостаточность и применение гемодиализа в период вынашивания и родов. Замечу, что сегодня люди стали более мобильны, могут позволить себе путешествовать по миру при сложных диагнозах.
Такие туристические страны, как Турция, Египет, этим пользуются: создают для людей с почечной недостаточностью диализные центры и зарабатывают на процедурах неплохие деньги. В нашей стране же в среднем стоимость процедуры гемодиализа составляет около 120 белорусских рублей, а требуется сделать таких порядка 150 в год. Если подсчитать, то один пациент с таким диагнозом обходится здравоохранению ежегодно приблизительно в 18 000 рублей. Естественно, по месту жительства он проходит терапию гемодиализа совершенно бесплатно.

Человеческая почка, похоже, — пока единственный внутренний орган, функции которого медики научились, хотя бы в какой-то мере, замещать. Процедура гемодиализа – очистки крови от накопившихся в результате жизнедеятельности организма шлаков, позволяет человеку, у которого «отказали» почки, жить – хотя и будучи навсегда «привязанным» к аппарату.

Как долго жить – на этот вопрос современная медицина дала ответ совсем недавно. Впрочем, обо все по порядку. Началом хронического гемодиализа в мире считают 1960 год. Это стало возможным благодаря тому, что американцам Белдингу Скрибнеру и Вейну Квинтону удалось решить проблему долговременного сосудистого доступа. 10 апреля 1960 года на одном из медицинских форумов они впервые сообщили об устройстве, позволившим проводить повторные процедуры гемодиализа больным с хронической почечной недостаточностью. Две канюли из тонкостенных тефлоновых трубок имплантировались в лучевую артерию и подкожную вену в нижней части предплечья. Наружные концы шунта соединялись изогнутой тефлоновой трубкой.

Клайд Шилдc (Clyde Shields), 39-летний машинист, пациент центра острого гемодиализа Вашингтонского Университета (диагноз: прогрессирующая почечная недостаточность) стал первым больным, которого лечили хроническим гемодиализом. 9 марта 1960 года ему был установлен артериовенозный шунт, который буквально спас ему жизнь.

Вторым таким больным был Харви Гентри (Harvey Gentry), 23-летний продавец обуви. Артериовенозный шунт ему имплантировали 23 марта 1960 года. Результаты лечения обоих больных оказались успешными. Они были полностью реабилитированными хроническими диализными больными.

Клайд Шилдс прожил на гемодиализе более 11 лет (!) и умер в 1971 году в возрасте 50 лет от инфаркта миокарда. Харви Гентри в 1968 году была произведена пересадка почки от матери и он умер, играя в гольф, от инфаркта миокарда в 1987 году, спустя 27 лет от начала лечения.

Подробнее об этом можно прочитать на сайте «Гемодиализ для специалистов» (см. Лашутин С.В., «История гемодиализа в мире»).

За прошедшие с тех пор полвека медицина шагнула далеко вперед. Однако понятно, что отдельные удачные эксперименты, порой весьма сложные и дорогостоящие, могут оставаться недоступными для массового здравоохранения.

Гемодиализу в этом отношении «повезло». Оставаясь недешевой процедурой, она стала относительно доступной и для рядового обывателя. Благодаря ей с каждым годом все больше людей, прежде обреченных на мучительную смерть, обретают надежду на жизнь.

Около семи лет назад, когда автор этих строк попал на гемодиализ, его коллеги по несчастью успокаивали: «Еще немного поживешь…». Средняя продолжительность жизни пациентов в отделении гемодиализа нашей региональной клинической больницы тогда, по наблюдению самих больных, была лет 5-6, не больше. Большинство погибало не из-за почек, нет. Организм, практически лишенный почек, не обладал должным иммунитетом, становился слаб перед натиском даже самых «обычных» болезней и болячек. Любая простуда могла привести, в конечном счете, к летальному исходу. Один из моих соседей по диализному залу умер от последствий воспаления легких. Другого погубили проблемы с кишечником…

Однако спустя почти семь лет я чувствую себя гораздо лучше, чем раньше, в самом начале пути. Новички, приходя в наш «диализный» коллектив, не верят жутким рассказам о том, как проходила прежде процедура гемодиализа. В нашем зале было десять кроватей (это сейчас у нас залы оборудованы специализированными креслами с моторами, позволяющими установить наиболее удобную вам позицию). Так вот, из десяти человек каждый сеанс двум-трем пациентам обязательно становилось плохо: взлетало или, что еще хуже, резко падало артериальное давление, мутнело сознание. Бегали врачи и медсестры, делали уколы, «откачивали» больного .

Сейчас большинство пациентов на диализе просто спят (я прихожу рано, «в первую смену») или, нацепив наушники, смотрят любимые сериалы, уткнувшись в телевизоры, установленные под потолком напротив кресел. Как об этом мы мечтали раньше, пытаясь отвлечься от жутких головных болей разговорами с соседями по несчастью или слушая один-единственный радиоприемник, то и дело приглушаемый по просьбе уставших от многочасовой трансляции новостей медсестер!

Но вы скажете, что диализники умирают и сейчас. Да, случается. Но, вспомню свой горький опыт: если в первый год моего гемодиализа нас покинул буквально каждый третий, то теперь уход каждого становится чрезвычайным событием — трагедией, а не ужасной «каруселью смерти», как это было ранее. В конце концов, гемодиализ – это не визит к стоматологу.

Что же касается общей продолжительности жизни на гемодиализе, то один из лучших специалистов в этой области — заведующий отделением нефрологии для больных, находящихся на гемо- и перитонеальном диализе, ГКБ имени С.П.Боткина, доктор медицинских наук Евгений Шутов в одном из своих интервью рассказал об одной из своих пациенток, которая находится на гемодиализе уже более 30 лет! Она даже занесена в российскую Книгу рекордов Гиннеса.

А в мире есть больные, которые на гемодиализе находятся более 40 лет, отметил профессор. Больных же, которые живут более 20 лет на диализе, в центре много (подробнее читайте: «Почки дошли до точки», «Московский комсомолец», № 25753 от 23 сентября 2011 г.).

Точных статистических данных по нашей стране нет – система помощи больным с хронической почечной недостаточностью у нас пока еще только формируется, необходимо время. Приведем данные из американского национального регистра, в США проблема более изучена. Сведения «несвежие» (2004 и 2007 годы), то, что удалось отыскать в недрах интернета. Впрочем, данные о продолжительности жизни с каждым годом только улучшаются – медицина не стоит на месте. Информация на английском языке, но разберетесь. В первой части возраст пациентов, поступивших на гемодиализ или на трансплантацию почки. Далее – предполагаемая продолжительность жизни. Так, средняя продолжительность жизни после начала диализа в возрасте от 0 до 14 лет составляет около 20 лет, средняя же продолжительность жизни в том случае, если выбирается диализ и трансплантацию, составляет 55 лет.

Для знающих английский язык: www.usrds.org

Специалисты всемирно известной компании «Фрезениус» («Fresenius Medical Care»), занимающейся созданием аппаратов «искусственная почка», считают, что современные технологии позволяют более не говорить об ограниченности продолжительности жизни пациентов на гемодиализе. Сколько вам предназначено природой – столько и проживете. Точнее, столько и сможете прожить – если будете соблюдать рекомендации врачей и вести «правильный» образ жизни. Ограничений для диалиников гораздо больше, чем у здоровых людей. Для нас все имеет огромное значение: правильное лечение, хорошие аппараты, точно назначенные медикаменты, распорядок дня, диета (о, это не просто обычные рекомендации, это вопрос жизни и смерти!). В общем, ваша жизнь – в ваших руках!

Сосед говорит: «А чего это за тобой все «скорая» приезжает? Ты на ней работаешь, что ли». Получается, что работаю. Пациентом

В настоящее время в России ежегодно производится 1000 трансплантаций почки.

В ожидании пересадки около 24 000 пациентов живут на гемодиализе, неработающие почки им заменяет аппарат . Один из таких из больных согласился рассказать нам о своей повседневной жизни.

Сосед говорит: «А чего это за тобой все «скорая» приезжает? Ты на ней работаешь, что ли». Получается, что работаю. Пациентом.

15 291– это мой код. Каждый больной на диализе получает такой номер. Когда я звоню в транспортную «скорую» и заказываю себе перевозку, то называю этот номер, и на том конце провода сразу все понимают. Два-три слова, и: «Заказ принят». Транспорт нормально организован, грех жаловаться.

На диализ нужно попасть через день к определенному времени вне зависимости от пробок, опаздывать нельзя. Приезжает за мной либо «скорая» либо автобус с красным крестом, та же «скорая», но без права обгона, проезда на красный свет. Я живу в центре, а мой диализный центр – на Щукинской. Дорога занимает около часа, если пробки, то больше. Выбирать не приходится. В интернете есть карта диализных центров Москвы. Центр и восток –»большое белое пятно». Есть только ведомственные – не для нас.

В провинции с диализом сложнее, из маленьких городов возят в область, собирают автобус и привозят в областную больницу. На дорогу уходит целый день. Гемодиализных центров в России меньше, чем хотелось бы, и если у человека почечная недостаточность, ему лучше переселиться поближе к диализу.

Справедливости ради, надо сказать, что кроме гемодиализа существует еще диализ перитонеальный, когда в живот вшивают емкость с раствором, наружу выводят трубки, и больной должен этот раствор периодически менять. Но, как говорят, на это уходит очень много времени, только успел залить, а уже снова пора. Причем это нужно делать в стерильной комнате, которую нужно все время кварцевать. При таком диализе довольно легко заработать перитонит, правда, говорят, что перитониты там не такие суровые, как в других случаях.

Больные с почечной недостаточностью не сразу идут на диализ, а только тогда, когда почки уже совсем не справляются с нагрузкой. Год назад мне сделали фистулу, вход для аппарата, для этого провели операцию на сосудах, у меня на руке теперь такая штука, она гудит как моторчик. Я до сих пор, честно говоря, так и не понял всей этой физики-химии. Когда подключают к аппарату, иглу вкалывают в эту одну руку, возле фистулы, одну – в вену, другую – в артерию. Но эта фистула со временем может испортится. У кого-то она вылетает через пару месяцев, у кого-то держится несколько лет. Когда она приходит в негодность, и ее делают снова, в другом месте.

В больнице, где мне ставили фистулу, я попал в двухместную палату. И ко мне положили Васю. Он приехал в Москву на заработки, работал где-то на складе, там же, судя по всему и жил. Мужик он было простой, грязный, вонючий. Он вроде знал, что у него с почками проблемы, но терпел до последнего. Привезли прямо с работы, он только стонал и хрипел: «Все, с жизнью прощаюсь». Он бы простился, если бы не наш добрый доктор Коля. Правда, Коле потом коллеги выговаривали: «Зачем ты, взял какого-то бомжа»? Но спасли Василия, дали ему бумажки и выписали, типа отправили к месту прописки. Куда он там отправился, не знаю. А потом у меня был сосед другой. Такой диализный ветеран, весь изрезанный, он лет десять на диализе, но ничего, бодрячком.

Езжу по Москве на скорой, когда с мигалками, когда без. Говорят, что с нового года нас лишат «скорой» и будем ездить на автобусах. Автобусы 6-местные, и нас уже разок пытались шестерых загрузить. Две тетки из Новокосино, посмотрели на это дело, сказали: «Ну, нет, мы так приедем домой часа через три, лучше своим ходом». Но это единственный раз, правда, обычно возят по 2-3 человека. Как правило, едешь с одними и теми же людьми

Хоть и без опозданий, но получается, довольно долго. У меня подключение в два, а мне надо быть на месте в половине второго, пройти осмотр у врача, взвесится, переодеться. Увозят меня в 12 часов, а то и раньше. Процедура у меня занимает 4,5 часа. Фактически тратится на это целый рабочий день. Домой возвращаюсь в девятом часу.

Диализный центр работает круглосуточно, в четыре смены. Считается, что дневные смены для тех, кто не работает, а вечерняя и ночная для тех, то помоложе. Оказывается, многие совмещают диализ с работой, днем работа, ночью – диализ.

На диализе я уже год. Стою в очереди на пересадку почки. Средний срок ожидания для Москвы – три года. В регионах – хуже, тамошние больные, когда подходит очередь, едут в Москву и ждут здесь. Это может занимать несколько лет. Иногда больной живет в стационаре, кто может – снимает жилье. Бывает, что у больного ухудшается состояние здоровья, и он живет в подвешенном состоянии. Уехать – значит потерять очередь, а пересаживать почку ему с ухудшением тоже не могут. Центры пересадки почки есть в Москве, Санкт-Петербурге, и, кажется, еще в двух-трех городах. Так что москвичи – счастливчики. В Москве таких центров целых три.

Лично я на пересадку не особо рвусь. Очереди своей жду спокойно. У людей, с которыми я общаюсь, в основном отрицательный опыт был, оно и понятно, те, у кого все хорошо, на диализ не возвращаются.

Разговаривал, например, с женщиной, которой в 2010 году почку пересадили, причем она на очереди на пересадку практически не стояла, месяца три всего. Пересадили в Склифе. Говорят, что Склиф – лучший, но, тем не менее, у нее не пошло. Это было тем летом, когда торфяники горели, и почка не прижилась. Женщина эта год промучилась с пересаженной почкой, говорит, очень плохо себя чувствовала, весь год сплошные мучения. Те, кто прошел через отторжение почки, уже довольно скептически к перспективе пересадки относятся. Но я с пенсионерами в основном общаюсь. У молодых другие взгляды, они не жили еще, пересадка для них – шанс, конечно.

Умирают, конечно. Как-то при мне умер человек – сердце прихватило. Он сидел на диване в холле в ожидании преддиализного медосмотра, и вдруг кричит его жена: «Петя, Петя!» А Петя – все. Откачивали, надо отдать им должное, наверное, минут 40. И «скорая» приехала еще дополнительная, и сами врачи местные, откачивали.

Конечно, диализ не панацея, постепенно начинаются ухудшения: фосфор накапливается, калий. Весной вот один помер. Нормальный дядька, не инвалидного вида, тем не менее, скоропостижно скончался. Избыток калия – нарушение ритма сердца.

Жизнь у нас с определенными ограничениями, за диетой надо следить, за уровнем калия, фосфора. И чтобы кальция не было слишком мало. Лекарств я принимаю целую коробку. Уехать из Москвы мне никуда нельзя. То есть, можно, но туда, где есть диализ, но для этого деньги нужны за диализ и за отдых.

Но на диализе люди десятилетиями живут и радуются, что живы. Я езжу в «скорой» с бабушкой, ей за 70, 10 лет на диализе, живет. Нормально. И еще, даст Бог поживет. Не то чтобы мы все такие оптимисты и жизнелюбы… Но, с другой стороны, все понимают, что если бы не диализ, то все уже, кладбище. Это нам время – дополнительное, как в футболе. Так что – живу!